Родился стих, как будто вытек

Из переполненной души!
И – на тебе! Явился критик:
– Голубчик, больше не пиши!

Решай-ка лучше логарифмы,
Байдары вёрткие табань!
Ну, что за образ, что за рифмы?
Давай уже, не графомань!

И дальше, рот раскрыть не дав он,
Вещал мне, как миссионер,
Про повторяемость метафор,
Непопадание в размер.

Глумился критик, я же в страхе
Его выслушивал ликбез
Про гекзаметр и амфибрахий,
Брахиколон и анапест,

Как будто донага раздели
И бичевали до рубцов!
Казалось, за меня краснели
И Евтушенко, и Рубцов!

А критик жёг, терзая душу,
Парил свободно и легко,
И вдруг сказал: – А вот послушай
Моё последнее стихо!

И я, строке его доверясь,
Внимал с почтением ему,
А он понёс такую ересь –
До сотрясения в уму!

И я, друзья, почуял честно,
Когда сказал ему: – Х…рня! –
Что вся российская словесность
Вмиг отвернулась от меня!

О, люди, рассудите вы нас – 
С каких-таких случилось лет –
Коль пишешь так, что мозг на вынос,
То называешься – Поэт?

***
Что мне паденья и ушибы,
Что гневных критиков табу? 
До человеческой души бы
Мои стихи нашли тропу!

Пусть не рубины, не опалы,
Так – разноцветные мелки.
Они родятся, где попало,
Как луговые васильки.

По Переславлям да Солотчам
Пускай, беспечные, растут.
Какой я всё-таки молодчик,
Что не пошёл в литинститут!

Декабрь 2017 г.